Завершает (в который раз!) свою работу Парламентская комиссия по расследованию теракта в Беслане. И, конечно же, каждый, кто отражает эти события, спешит назвать собранный материал - сенсационным, где есть, цитирую, «шокирующие результаты», «ранее не обнародованные данные следствия» и т.п.

   И вот перед нами очередная «сенсация». Председатель Парламентской комиссии А.П. Торшин дал интервью обозревателю «МК» Марку Дейчу. И главная цитата из интервью: «Нашей комиссии оправдываться не в чем». Задаем вопрос: «А зачем вам оправдываться?» Парламентская комиссия наделена особыми полномочиями. Впервые в практике российского общества и власти, создана комиссия, которая призвана расследовать все детали и обстоятельства совершения теракта, обстоятельств, при которых разные структуры, штабы и т.д. в очередной раз выполнили (?) или не выполнили поставленные перед ними задачи.

   Нам не нужны оправдания. Нам нужно объективное, всестороннее расследование. Нам нужны гарантии того, что досконально расследуется каждый эпизод, каждая версия этого чудовищного злодеяния. Нам важно, чтоб Парламентская комиссия была заинтересована в соблюдении закона, который одинаков для всех - и для простого люда, и для президентов министров, генералов – для всех.

   Комиссия должна была детально изучить те роковые 52 часа, которые должны были быть использованы для спасения заложников, для создания планов по спасению, для организации действий всех структур, задействованных в этой операции. А как показал процесс над Н. Кулаевым, такой координации действий штабом не было организовано. Не было надлежащего кольца оцепления, не были надлежащим образом организованы службы спасения, не было достаточного количества карет скорой помощи и еще многие – недоработки ОШ, что привело к уничтожению более трехсот и ранению около 800 человек.

   Комиссия под руководством А. Торшина очень активно начала расследование и многие пострадавшие тесно сотрудничали и помогали ей. Да и сейчас мы никогда и никому не отказываем, если к нам обращаются с какими-либо вопросами. Мы для всех открыты.

   Есть вопросы в рамках расследования, которые нам не кажутся первостепенной важности, например, какие наркотики употребляли террористы. Мы не согласны с утверждением комиссии о том, что школу в Беслане захватила банда международных террористов. Всем известно, что опознанные террористы – жители Ингушетии и Чечни, т.е. России.

   Из Парламентской комиссии, работающей по теракту в г. Беслане, можно с благодарностью отметить профессионализм, мужество, активную гражданскую позицию Ю.П. Савельева, Он много раз приезжал в Беслан, встречался с заложниками и свидетелями, Провел большую исследовательскую работу на месте трагедии и собрал материал, который заслуживает того, чтобы Парламентская комиссия и прокуратура внимательно изучили и проанализировали его.

   С самого начала расследования трагедии мы утверждали, что оно ведется поверхностно и необъективно. Об этом мы сообщили и Президенту Путину, который потребовал провести следствие повторно.

   Как говорит А.П. Торшин: «И мы, и генеральная прокуратура тщательно прошли еще раз по тому же кругу». Есть много версий произошедшего, но если комиссия будет топтаться по одному и тому же строго очерченному «кругу» (сценарию), то безусловно это ничего нового не даст. А вопросы у потерпевших к следствию одни и те же. И не надо говорить о том, что потерпевшие меняют свои показания. Здесь, в работе следствия, имеет место фильтрация показаний свидетелей, удовлетворяющая его сценарию. Если комиссия и следствие ссылаются на показания отдельных свидетелей, потерпевших и Кулаева, то почему же не берется во внимание показание того же Н. Кулаева на суде о том, что для ведения переговоров террористы требовали явки 4 человек – Дзасохова. Зязикова, Аслаханова, Рошаля, за каждого из которых бандиты обещали освобождать по 150 детей-заложников. Ведь Кулаев давал эти показания на суде и на следствии. Но нам сказали, что верить Кулаеву можно не во всем. Значит следствие тогда верит ему, когда это удобно и подходит по сценарию? Значит, если сказал Кулаев, что их было 32 человека, и обнаружили 31 труп боевиков, это неоспоримо? Но ведь есть еще показания того же Кулаева, где он говорит, что когда они только еще выпрыгивали из машины, с крыши школы и со 2 этажа уже велась интенсивная стрельба из автоматов. И как же быть с теми свидетелями, которые утверждают, что видели, как 3-х арестованных террористов с черными пакетами на головах вели спецназовнцы по коридору школы? Это было 3 сентября примерно в 16-17 часов, когда в школе еще шел бой и не все заложники были освобождены (заложник Л. Томаева). Есть и другие свидетели боя за пределами школы (А. Адырхаев).

   Торшин сетует на то, что потерпевшие молчат, не возражают. Есть вопросы, по которым мы не хотим возражать громко лишь потому, что не хотим мешать следствию, ждем логического толкования спорных вопросов. Но есть другие вопросы, по которым мы молчать не будем. Вот например фраза Торшина: «1 сентября в Беслане открывается памятник погибшим спецназовцам. А 2-го сентября раздается «доклад» Савельева, в котором все потери среди заложников списаны на них. Ну, скажите: совесть есть у этого человека? Журналистка Милашина в «Новой газете» утверждает, что террористы с вечера 1-го сентября и до освобождения школы не убили ни одного заложника, все погибшие – жертвы спецназа». Что это? Политические игры?! Это желание стравить потерпевших и спецназовцев, которые спасали наших детей? Зайдите в школу и вы увидите надписи на стенах. Это благодарность людям, которые ценой своей жизни спасали узников. Слова говорят сами за себя: «Спасибо, Альфа, спасибо Вымпел, за наших детей!»

   МЫ обвиняем не бойцов спецназа, которые вели себя героически. Мы обвиняем руководителей ОШ, которые за 52 часа не скоординировали действия силовых структур, участвующих в освобождении заложников и давших команду на применение тяжелого вооружения, но запретивших въезд пожарных подразделений на тушение полыхающего огнем спортзала.

   А. Торшин же в своем интервью «МК» утверждает, что термобарический огнемет не вызывает огня, «напротив его используют для тушения, особо сильных пожаров. Именно эти (огнеметы) применялись в Беслане. Г-н Савельев, который считает себя экспертом, должен был бы это знать. Однако он утверждает, что пожар в здании школы возник в результате применения огнеметов».

   Как это понять? Бесланская школа была полигоном для экспериментов по тушению огня с помощью огнеметов? Может А. Торшин внесет предложение переименовать огнемет в водомет, и зачем нам тогда пожарники, зачем рисковать их жизнями, если можно с приличного расстояния обстрелять место пожара термобарическими огнеметами. А. Торшин говорит об огромном количестве штатских людей с оружием и о людях из Южной Осетии, которые рванули в Беслан на «подмогу», и еще говорит об ультиматуме, который они якобы предъявили спецназу, что если они начнут штурм, то «мы будем убивать вас (спецназ) в спину».

   Да, мы все, и мужчины и женщины просили не штурмовать (говорили, что окружим школу кольцом и не дадим штурмовать), просили вести переговоры, договориться хоть о глотке воды для заложников. Но никто не угрожал спецназу, да и самому штабу. А надо было! Когда пошли третьи сутки, надо было требовать от штаба конкретных действий и исполнения требований террористов. Ведь уже в ночь на 2 сентября было известно, что штаб отклонил требование террористов о явке для ведения переговоров 4-х чиновников (двое из которых президенты республик). А что же ОШ предложил взамен? Какие были у них планы, если переговоры не вели и штурм не готовили? А мы все стояли, ждали, надеялись и верили. А кому?

   Вот почему мы сегодня требуем ответа от тех, на кого мы надеялись. В том, что операция по спасению заложников завершилась с такими потерями в рядах спецназа, есть вина ОШ. Она заключается в нескоординированности действий подразделений, непрофессионализме и безответственности руководителей ОШ.

   Мы ждем от Парламентской комиссии детального изучения всех обстоятельств, чтобы этот теракт стал уроком для многих, чтобы были выявлены и названы все виновные, и народ опять поверил, что власть способна защищать свой народ. Ради этого мы готовы сотрудничать и с комиссиями и с прокуратурой.

   Мы никого не хотим обвинять огульно. Каждый должен ответить в меру своей вины. Виновата республиканская власть? Да, виновата. Руководители республики – президент Дзасохов, начальник УФСБ РСО-А Андреев, министр ВД Дзантиев - на тот момент являлись руководителями республиканской антитеррористической комиссии, а затем они, в силу своих должностных полномочий, возглавили оперативный штаб. Но, как видите, антитеррористическая комиссия была бездеятельна до теракта (эти люди просто отсиживали должности), а будучи членами ОШ, проявили непрофессионализм, безответственность, слабость и трусость.

   Назначена комиссия по расследованию. Есть вопросы? Спрашивайте! Комиссия наделена небывалыми полномочиями!

   Структуры МВД и ФСБ Осетии и Ингушетии получали шифрограммы о готовящемся теракте «по буденовскому сценарию» с захватом большого числа заложников. В ночь на 1 сентября в г. Шали был задержан гражданин Арсамиков, который за 4 часа до захвата школы дал информацию о том, что 1 сентября в Беслане будет теракт. Но эту информацию проигнорировали, не подняли все силы по тревоге. Есть сотрудники Правобережного РОВД, которые оказались совершенно не готовыми к оказанию сопротивления. Есть ингушские милиционеры, под носом у которых был лагерь боевиков в Пседахе, где готовились к захвату школы в Беслане. Все должны ответить в меру своей вины. А есть еще парламентские комиссии и прокуратура, которые тоже должны нести ответственность за свою деятельность, за полное и объективное расследование этого чудовищного преступления.

   Мы считаем, что особое мнение Ю. Савельева – это не просто плод воображения, а многодневная скурпулезная работа над показаниями заложников и свидетелей, над множеством материальных свидетельств, над каждой версией. Это - человек высокой чести и морали, гражданского мужества. И нам непонятны тон и ирония, с которыми говорит А. Торшин об этом человеке. Много ли в России таких людей? Кто из членов Парламентской комиссии может сказать, что столько раз побывал в Беслане, столько времени потратил на выявление всех обстоятельств трагедии, как Юрий Петрович?

   Мы воспринимаем как оскорбление в свой адрес такие выражения А.П. Торшина, как «профессиональные пострадавшие» и т.п. Ни дай Бог, чтобы еще кому-то пришлось стать такими «профессионалами»! Для нас всех наше горе стало образом жизни, в том числе и для Эллы Касаевой, дочь которой тоже была заложницей. Но видно, комиссия направила больше сил на выявление морального облика пострадавших и обсуждение склок и сплетен вокруг них. Неужели это так интересует Парламентскую комиссию и это такие важные шаги к становлению гражданского общества? Если от таких, как вы говорите, «профессиональных пострадавших» будет помощь всему обществу России, то пусть будет больше таких профессионалов, чем нерадивых политиков, деятельность которых приводит к ужасающим терактам.

   Гражданское общество не может быть создано искусственно. Это сложный процесс, который должен происходить внутри самого общества.

  Создаваемые комиссии и национальные антитеррорстические комитеты будут неработоспособными, если они будут оторваны от общества. Они будут фикцией, если общество не будет заставлять их работать. А на сегодня реальность наша такова, что политическую элиту России, которая так оторвалась от народа, нужно заставлять работать.

   Возвращаясь к теме, хотелось бы сказать, что мы знаем почти всю правду о теракте. Мы не знаем только о том, кто заказал это чудовищное преступление и по чьему приказанию устроена бойня в бесланской первой школе. Придет время, и об этом станет известно. Но мы хотим, чтобы сегодня власти хотя бы признали ту правду, о которой мы знаем. Она более или менее отображена в докладе Ю.П. Савельева. И хотелось бы, чтобы Парламентская комиссия во главе с А.П. Торшиным внимательно, непредвзято изучила, проанализировала, сделала соответствующие выводы по этому докладу и включила в свой итоговый доклад. Еще бы хотелось сказать: «В конце концов, наберитесь гражданского мужества, Александр Порфирьевич! Ведь мы вам так верили!..»

   Какие бы выводы не были сделаны в докладе А.П. Торшина, как бы не выгораживали виновных ради чиновничьей солидарности, последнее слово будет за нами. Мы будем оценивать объективность выводов комиссии.

Сусанна Дудиева, председатель комитета «Матери Беслана»